Источник: 7152.kz
Блокада Ленинграда (ныне Санкт-Петербург) началась 8 сентября 1941 года и длилась почти 900 дней, до 27 января 1944. За это время от голода и лишений погибли 630 тысяч человек. Несколько месяцев в центре этих страшных событий находилась североказахстанка Вера Николаевна Яковлева, когда началась осада города, ей было лишь восемь лет, передает корреспондент 7152.kz.
В 1941 году в семье Яковлевых было шестеро детей. Двое старших парней и четыре девчонки — 11,8,4 лет, а самой младшей к этому времени едва исполнился годик.
Вере Николаевне сейчас 87, но до сих пор она помнит все, что ей пришлось пережить восьмилетней девчушкой за 90 дней в родном, осажденном врагом, Ленинграде.
— Хлеба не стало почти сразу, — вспоминает Вера Яковлева. — В начале блокады Ленинграда в результате авианалётов германской авиации сгорели Бадаевские склады, город лишился запасов. На пепелище собирали горелую либо залитую водой муку и сахар, которые потом перерабатывали.
Годовалую сестренку Галю нужно было кормить, но мама не могла, она садилась на трамвай и ехала работать на завод.
— Я помню, как она надевала противогаз через плечо, красную повязку и уходила, а вечером приносила нам хлебушек и делила на всех. Мама говорила: «Сейчас я вам чайку вскипячу». А чаек то был – вода горячая и больше ничего. И эти 100 грамм хлеба, так они ценились, что словами нельзя передать. В городе оставались одни старики и дети, тогда Ленинград обеднел, все кто мог, уходили на фронт, — говорит Вера Николаевна.
Из-за голода люди массово умирали, «кругом валялись покойники, по ним даже ходили». Их не хоронили, кто как мог привозил на кладбище, кто на тележке, кто на доске и просто сбрасывали в ямы.
— Позднее и хлеба не стало, — вспоминает жительница блокадного Ленинграда. — Собирали жмых, добавляли крупу какую-то и делали такой хлеб, но хлебом это, конечно, нельзя было назвать, это просто промазка была, обыкновенная промазка. Люди и промазку эту любили, лишь бы хоть что-то покушать.
Отец Веры Николаевны работал на заводе, в один из дней домой для мамы принесли записку. «Настя, нас одели в военное обмундирование, домой нас не пускают, на рассвете бой, жив буду – вернусь, нет – береги детей». Больше семья его никогда не видела.
— Мы дети, не могли ничем заниматься, ни шить, ни вышивать, я только кушать хотела. Я сидела на кровати и ждала когда придет мама и принесет эту крошечку, хоть немного хлеба. Больше ничего не получалось. Вот такое страшное время было, — говорит блокадница.
22 ноября 1941 года открылось автомобильное движение по ледовой дороге через Ладожское озеро из окруженного фашистами Ленинграда. Благодаря этой «Дороге жизни» в осажденный город доставляли продукты, вывозили раненых, женщин, стариков и детей. Это была единственная транспортная магистраль, связывавшая блокадный Ленинград со страной. Но люди все ровно голодали и умирали.
— Сестренка моя Лёля (Ольга), ей было четыре года, она сидела на кровати и говорила: «Верочка, я кушать хочу, ну дай мне хоть крошечку хлебушка». А у нее головка прям шатается и шатается, не держится. Кровать была большая никелированная, одеяльце, все было. Я говорю ей: «Ты положи мне на коленки голову, видишь на часах пол четвертого, а мама в четыре придет, я тебе сегодня побольше хлебушка дам. Мама чай вскипятит». Она вроде немного успокоилась. Но ведь маму могли и не дождаться, потому что идет война, ее могли убить, потому что Ленинград бомбили со всех сторон, — рассказывает Вера Николаевна.
А дети об этом даже не думали, они представить не могли, что мама не придет домой.
— Тогда мама пришла и говорит: «Вера, как дела?», а я ей: «Да вот Лёля у меня тут уснула». Она подошла к ней и сказала «Лёлечка мертвая». У нас был сосед, Иван Петрович, он гробик сделал, мама с соседкой повезли его на кладбище, не хоронить, а просто оставить там, потому что мама не могла вырыть могилу, ведь они сами еле до кладбища дошли, — со слезами на глазах говорит блокадница. — Я такое пережила, даже не знаю, смог бы кто-то сейчас это пройти. К счастью, потом нас все-таки эвакуировали из Ленинграда, везли по Ладожскому озеру.
Брать что-то с собой эвакуированным запрещали, нужно было разместить как можно больше людей.
— Когда мы поплыли, немец пошел нас бомбить, только и слышно было, как разряды в воду падали. Кое-как мы добрались. Мать везде показывала бумагу, что мы эвакуированные из блокадного Ленинграда. Хлеба давали нам, воды и ехали дальше, — говорит Вера Николаевна.
Так семья Яковлевых оказалась в селе Старогорносталево Новосибирской области.
— Там такие коровы были здоровые, такие быки, там всего было полно, это все делали женщины, мужчин не было, один председатель и тот хромой. Сгущенку в селе делали, свиней выращивали, солили сало и все отправляли на фронт. Эвакуированных тоже хорошо кормили, и пуд муки нам давали. А мама успела пальто отца забрать, оно уже свернуто было, ни одеяла ничего не взяла, а это пальто, и предложила его председателю, он помню его взял, и мать купила телочку, — рассказывает блокадница.
Мама Веры Николаевны Анастасия Яковлева дожила до конца войны, а из шести детей, в живых остались лишь три девочки.
После победы над фашистами всей семьей они отправились домой, но до Ленинграда не доехали. На станции Петропавловск их обокрали, и Яковлевы временно остались в Петропавловске. Тогда они еще не знали, что этот город станет для них таким же родным и любимым, как Ленинград.
Вера Николаевна девять лет проработала на швейной фабрике, 30 лет на заводе Куйбышева (ныне ЗИКСТО) и по сей день проживает в Петропавловске. Она, как и еще четверо петропавловцев, имеет знак «Житель блокадного Ленинграда».
Читайте также: Герой вернулся на Родину: спустя 77 лет фронтовика похоронили на петропавловском кладбище.
Источник: 7152.kz
